Витни

В Прагу через Сухиничи

04.04.00, вторник

Львов - Ужгород: поезд, прибыл в Ужгород в 8.00.
Ужгород - Вышне Немецке: пешком.
Вышне Немецке - Михаловце: рейсовый автобус, 13.15 - 13.40 [время словацкое].
Михаловце - Кошице: трасса.
Кошице - Попрад: поезд, 20.15 - 21.30.

Проснулись загодя. На нижних полках женщины говорливо общались по-западноукраински, и разобрать совершенно ничего было невозможно. Железная дорога была проложена вдоль берега Ужа, который, пересекая затем границу со Словакией, превращается в Уг. Сложно сказать, что этот самый Уг из себя представляет; наш же Уж оказался неширокой, но очень бурливой рекой с непрозрачными коричневыми водами: видимо, в горах таял снег. Она скакала среди деревьев с огромными круглыми кронами; до листьев, однако, было еще далеко.
Река продолжалась долго и текла совсем близко, и смотреть на нее было очень занимательно. Однако пора было собираться в путь. Мы умылись и почистились, а тут уже и вокзал.
Откуда-то нам было известно, как всегда, самое неприятное, а именно: в Ужгороде очень много всяческих нечистоплотных элементов и разнообразных жуликов, что отчасти обусловлено близостью границы. На вокзале крутилось множество смурных личностей, которые, пока мы списывали расписание и бегали по туалетам (я вовремя вспомнила, что неплохо бы переложить доллары в более доступные карманы, если на таможне нас попросят их показать), внимательно нас разглядывали и пытались предлагать разное. Поэтому мы поспешили с вокзалом расстаться и, покончив с делами, зарулили в привокзальную кафешку.

В кафешке были довольно-таки недорогие котлеты, сосиськи и пр., и мы закупились как следует, и даже не все у нас получилось съесть. Какой-то жирный чебурек мы запихали ко мне в рюкзак, после чего отправились в путь.
В какую сторону идти, нам показала стрелочка на привокзальной площади. Можно было бы поехать на автобусе, но мы решили пойти до таможни пешком. От вокзала до таможни было километров пять, и мы не торопясь успели все рассмотреть. Ужгород поначалу был совсем городским городом, потом плавно перетёк в западного типа коттеджи, в изобилии украшенные тарелками спутникового телевидения. Где-то на горизонте мы видели некие готические сооружения культового назначения, но приближаться к ним не стали: пришлось бы сильно отклоняться от намеченного маршрута, а притяжение к границе было уже непреодолимым. Очень удивляла нас добротность, спокойная уверенность в завтрашнем дне, которая выражалась самим видом домов. Провинциальный, по сути, городишко предоставлял нашему вниманию невообразимо высокий уровень жизни - ибо сложно было бы представить какой либо населенный пункт в средней полосе России, сплошняком застроенный такими домами. При первом же взгляде становилось ясно, что люди ни в этом, ни в нескольких последующих поколениях никуда не собираются отсюда уезжать, что им хорошо здесь и, они надеются, будет еще лучше. Нет этого направленного стремления жителей маленьких городов перебраться в города побольше, а все стремления здесь же и замыкаются.
Так мы и шли, дождь покапал и прошел, идти было легко и весело, поскольку впереди нас ожидало нечто необычное: таможня. Уже предчувствуя ее приближение, мы пытались интересоваться у редких теперь уже, на окраине города, прохожих, возможно ли пересечь границу пешком, и информация получалась самая разноречивая.

Наконец город закончился, показался хвост легковушек, ожидающих своего часа на таможне. Мы прошли вперед, к шлагбауму, и поинтересовались у пограничников, можем ли мы пройти. Пограничники ответили, что не можем, только на машине. Тут же мы увидели кучку таких же, как мы, желающих вырваться за пределы Украины, которые занудно тянули: "Ну пожа-а-алуйста, ну пропусти-и-ите". Как давно они канючили, мы выяснять не стали, поскольку с первого взгляда становилось ясно: это не наш метод.
Тут же к нам бесшумно подошел человек в темном и отвел в сторонку. Так вы никуда не пройдете, сказал он. Но если вам очень нужно, мы все устроим. Все оформим в лучшем виде. Вас быстренько пропустят. Всего 15 долларов с носа.
Конечно, мы отказались. Хотя бы уже потому, что стало ясно: если возможно перебраться через границу за 15 долларов, значит, можно перебраться и так. Нужно только найти более красивое решение.
Прямо под шлагбаумом стоял очень старенький "Москвич" с дедушкой за рулем. Аркадий самоуверенно направился к нему и спросил, сможет ли он перевезти нас через границу за 4 гривны (примерно 20 рублей) - все, что оставалось у нас из украинских денег. Дедушка, не напрягаясь, согласился, и мы влезли в машину. Оказалось, дедушка стоит в очереди с пяти утра. Он сказал, что сегодня просто смена злая, не пускает людей пешком. А другая смена, которая будет завтра с утра - добрая.
Минут через пять - десять шлагбаум перед нами поднялся, и мы проехали метров тридцать, после чего мы вылезли из машины и пошли вперед, а дедушка пристроился в хвост очередной очереди.
Только отойдя на почтительное расстояние, мы вдруг вспомнили, что забыли отдать дедушке деньги, а он и не напомнил. Аркадий сбегал и отдал.
А впереди уже маячила огромная конструкция украинской таможни. У нас проверили паспорта и спокойно выпустили, даже не заикнувшись о том, что пешком здесь не ходят.
Словацкая таможня находилась в непосредственной близости от украинской. Там у нас сначала снова забрали паспорта и их проверили, причем меня не узнали по цивильной фотке и попросили снять очки. Про деньги у нас спросили - есть ли они, - но показывать не пришлось. Спросили, где же штампы в паспортах о том, что нас выпустили с территории Украины. Но никаких штампов украинцы не поставили, что очень удивило словацких пограничников.
Потом нас отправили в огромный гулкий зал, где досматривались вещи. Люди ставили свои сумки на ленту конвейера, и они по очереди подъезжали к пограничнику. Пограничник их разглядывал, но это, скорее, был все-таки формальный осмотр.
Мы тоже поставили было свои рюкзаки на конвейер, и даже развязали их, и тут обнаружили, что в моем рюкзаке что-то потекло. Кроме того, это "что-то" имело омерзительный запах. Пришлось рюкзаки с ленты снимать, отходить в сторонку и там все вытряхивать. Мы и на таможне смотрелись вполне по-хухтамяцки: именно в самый ответственный момент с нами, как всегда, произошло что-то нелепое, и выглядели мы довольно-таки идиотично, вытаскивали из рюкзака и раскладывали на стульях всевозможные пакеты и пакетики.
Мы притягивали любопытные взгляды не только простых смертных; нами заинтересовался даже пограничник. Забыв об остальных подопечных, он подошел к нам и засунул свой нос в наши вещи. Мы вполне его успокоили, сказали, что у нас все в порядке и чувствуем мы себя хорошо.
Оказалось, потек жирный чебурек из привокзальной забегаловки. Несмотря на то, что он лежал в пакетике, а пакетик, в свою очередь, покоился в едовой сумке, он умудрился испоганить некоторую часть рюкзака, и основная часть вещей не пострадала лишь потому, что все лежало в пакетах. Мы выбросили эту гадость, но рюкзак, и особенно едовая сумка, еще продолжали вонять некоторое время.
Зато, пока мы возились, мы стали пограничнику как родные, и именно поэтому нас впустили в страну безо всяких промедлений.
Мы вышли из расположения таможни, прошли по дороге с полкилометра - до начала населенного пункта - и остановились оглядеться.

Я впервые в жизни оказалась за границей - Украину заграницей считать мы все-таки пока не будем - и прислушивалась к своим ощущениям. Всегда казалось, что за границей все не так, и люди какие-то другие, и дышится иначе. Но вот мы стояли - уже за границей - а ничего особенного не происходило. Такая же травка, такие же птички щебечут, такой же асфальт. Удивительно.
Прежде всего мы в очередной раз перевели часы на час назад. Населенным пунктом оказалась деревенька, которая называлась почему-то Вышне Немецке, если я правильно воспроизвожу словацкие письмена. Деревня эта не удостоилась даже быть обозначенной на нашей карте масштабом 5 км в 1 см.
Еще по ту сторону границы мы оптимистично вспоминали неизвестно от кого услышанное, что за пределами нашей родины стоп на порядок легче и машины останавливаются с обязательностью рейсового автобуса. Однако единственная дорога, проходящая через эту деревню, она же первая в нашей жизни забугорная трасса, была абсолютно безжизненной. Машин проезжало крайне мало: одна в 10 - 15 минут.
Мы поразглядывали карту, поняли, что ближайший более-менее достойный населенный пункт - это город Михаловце, до которого было километров 30, если не меньше, и решили стопить поначалу до него. Начинался один из самых неудачных в нашей жизни автостопный день, но мы об этом еще не знали, и оптимистично принялись рисовать в тетрадке надпись "Михаловце".
С этой надписью мы протанцевали некоторое время на дороге с нулевым результатом. Мы подумали, что, может быть, водителям не нравится наш русоцентризм, и написали новую табличку, перерисовав название желанного городка с дорожного щита. Однако на редких водителей и это не произвело никакого впечатления.
Часа через два мы сдались и влезли в рейсовый автобус, изначально казавшийся нам непомерно дорогим. Проезд до Михаловце стоил 30 словацких крон, то есть порядка 25 рублей. Мы быстро прикинули, какой крах постиг бы все население России, если бы у нас транспорт стоил из расчета километр - рубль (как оно примерно и есть в Словакии и Чехии). Доехать до нашей дачи стоило бы ровно 167 рублей на человека в один конец, а путешествие на Дальний Восток обернулось бы 9 000 рублями - цифры, которые может породить лишь очень воспаленный мозг.
Тем не менее мы решили не мучить себя и пойти на компромисс. Путь до Михаловце на автобусе занял 25 минут. В автобус залезали на остановках совершенно словацкие люди, а за окном проплывали очевидно заграничные поселки и поля. Ближе к горизонту виднелись всхолмленности, но это были еще не горы.

Мы вылезли на автовокзале в Михаловце - это был уже вполне полноценный городок, такой, какие показывают в фильмах. Под автовокзальным навесом сидели неформалы. Дети шли из школ. Все вполне по-настоящему.
Из Михаловце, как сообщала карта, было два пути до Попрада, узлового пункта для дальнейшего ухода в горы: Михаловце - Прешов - Попрад или
            Михаловце - Кошице - Прешов - Попрад,
трасса разветвляется в Михаловце, а потом в Прешове срастается снова. До Прешова напрямик было как будто короче, и мы решили выйти на эту трассу. Вообще же до Прешова было километров 50 - расстояния, которые на нашей родине за расстояния, конечно, не считаются.

Мы вырулили в город, и какая-то женщина спросила у меня по-словацки, сколько времени. Ответить ей я не могла, показала часы. На этот раз удивлялся Аркадий - как это я поняла, о чем она спрашивает. А просто она спросила что-то типа "а сколько годын", а слово "годын", я знала, в украинском что-то связанное со временем, "часов", может быть.
    За это мы у нее спросили, как выйти на трассу, и она подробно объяснила. Каким-то образом, через пень-колоду, но удавалось понимать общий смысл. Мы расстались с теткой и пошли по городской автостраде, которая неподалеку от автовокзала делала огромную петлю над городом. Нам сказали ориентироваться на пивоваренный завод, и интуиция вела нас совершенно безошибочно. Потом свернули на тихую улочку, выбрали место и сели перекусить. Перед нами пролегала проезжая часть, по которой почти никто не проезжал. За железным забором и густыми деревьями виднелся заброшенный дом. Ветер гонял прошлогодние сухие листья под низким серым небом. Редкие прохожие посматривали на нас с явным любопытством.

Мы уселись на рюкзаки и достали хавку. Обнаружилась удивительная вещь: многие предметы первой необходимости, такие, как конфеты (и именно шоколадные, которыми угостили нас хлопцы) и колбаса, были понадкусаны. Аркадий сказал, что это была мышь. Мышь оказалась чрезвычайно разборчивой: к салу, например, она даже не притронулась, а погрызла лишь самое вкусное. После мышки есть эти продукты совсем не хотелось, их пришлось выкинуть.
Стали размышлять, где же могло произойти покушение мыши на нашу еду, и путем несложных логических построений поняли, что это было непосредственно после того, как мы распрощались с Лешей и Юрой и сложили все их съедобные подарки в свои рюкзаки. Это была вагонная мышь.
То, что ей не понравилось, мы съели с превеликим удовольствием. После чего вышли на окраину города, и даже немного за город.
Опять написали табличку - "Прешов". У нас был с собой жирный черный маркер, получались классные яркие надписи. Эту табличку мы демонстрировали всем желающим, однако подвозить нас никто не собирался. Люди смотрели из машин сквозь нас, как будто нас не было, причем это был перманентный феномен. Уж мы и так, и сяк, но не возникало даже намека на диалог. Мы уж стали думать, что, может быть, в Словакии не знают, что такое автостоп и зачем мы на дороге машем руками. Однако проторчали мы очень долго и так никуда не уехали.
Решили попробовать выйти на другую трассу, ту, которая через Кошице. Но для этого нужно было переместиться на другой конец города. Опять, презрев собственные принципы, влезли в автобус и через несколько минут снова оказались на автовокзале. Пешком пошли через город на трассу, уже на другую, размышляя о том, что, если не уедем стопом, можно будет вечером свалить по железке.
Вышли на трассу, местоположение которой нам указал один словацкий парень, и принялись стопить на Кошице. Было холодно, дул ветер, мрачно, одним словом, мы застегнулись на все пуговицы, и все равно пробирало. На обочине мы увидели желтую бабочку, совсем замерзшую и уже (или еще) почти неживую. Мы отнесли ее в сторонку, на травку, и она безразлично закачалась на травинке, куда мы ее посадили. Мы поняли, что это - символическое обозначение нашего сегодняшнего путешествия, и что в конце концов мы превратимся в такое же.
И опять мы стопили долго, и опять никто не останавливался. Мы разглядели вдалеке по ходу движения заправку, сходили туда, пробовали договориться с водителями, безрезультатно, вернулись на прежнюю позицию. Объяснения феномену мы придумать не могли: выглядели мы довольно опрятно, не похоже на бомжей, настроены целеустремленно, не были особенно уставшими. И все-таки водители маниакально не замечали нас, может быть, в Словакии действительно не принято ездить стопом, гадали мы, но ответа так и не прозвучало. Становилось ясно, что это уже полное Жопице.

Прошло еще какое-то время, и мы увидели приближающуюся со стороны города фигурку. Это была девушка, но шла она уж очень странно, не сгибая ног и раскачиваясь, я даже с ужасом подумала, что у нее не ноги, а протезы. Она пыталась стопить на ходу, экспрессивно размахивая руками, а потом складывая их в молитвенном положении.
Она подошла к нам и попыталась заговорить, но мы ее совершенно не понимали. Мы уловили только, что она едет стопом куда-то очень далеко откуда-то очень издалека. Зато стало понятно, что у нее с ногами: на ней были довольно жесткие туфли на небольшом каблуке, и эти туфли стерли ей ноги, совершенно бесчеловечно, все ноги в крови, поэтому она шла, вывернув туфли, всунув только носки, а пятки старалась держать снаружи. Мы достали перекись, и Аркадий вылил ее всю на ноги девушки; не знаю, насколько это помогло: под брюками у девушки были надеты колготки, и пришлось поливать прямо на колготки.
Когда процедура была завершена, девушка стала что-то бормотать в том, видимо, смысле, что давайте поедем вместе. Но втроем ходить по трассе безмазово, это известно даже детям, мы попытались объяснить.
Мы пробовали сесть в сторонке, чтобы дать ей возможность постопить; но она уже не хотела стопить. Вообще, насколько мы могли понять, это была девушка со странностями, или, может быть, она просто была слегка помешанной. Мы хотели оставить ее на трассе, чтобы не мешать ей стопить, и пошли на заправку. Оглянулись и увидели, что она идет за нами. Мы пришли на заправку втроем и стали ей втолковывать, что она легко может уехать одна, если поговорит с водителями, но она почему-то молча сопротивлялась, несмотря на то, что некоторое время назад ей очень нужно было уехать.
В конце концов нам удалось оставить ее на заправке, и мы вернулись на трассу. Машины нас игнорировали, и уже позже у случайного прохожего мы выяснили, что это, собственно, была еще не совсем трасса, а дорога, ведущая в другую часть города. А чтобы попасть на выезд из города, надо пройти вперед и на перекрестке свернуть налево.

Мы пошли вперед. Девушки нигде не было видно, и мы решили, что она все-таки уехала. Увидели вполне городской перекресток со светофором, повернули налево и увидели мост через железку. Мы решили стопить за мостом, и, когда переходили, увидели внизу проходящую электричку, всю изрисованную граффити, это было очень весело, но сфотографировать ее мы не успели.
Расположились за мостом, это точно был выезд. Немного распогодилось, и заблистало солнышко, уже совсем низкое. На трассе всегда стараешься не терять присутствия духа, нужно демонстрировать машинам, что у тебя все в порядке. И все же временами мы впадали в состояние агрессивного бессилия: очень хотелось устроить публичное сожжение чучела Кротова, а самому ему срочно отправить телеграмму с сообщением, что автостоп в Словакии невозможен.
А еще мы все пытались а понять, в чем же закономерности этой непредсказуемой лотереи. Здесь окончательно оформился сакраментальный вопрос: а похожа ли я на девочку?
Подоплекой этого вопроса была следующая история. Однажды Умка, объявляя на одном из своих концертов о следующем своем концерте, сказала: "Дорогие друзья, вот у нас будет концерт, а в этот день принято всем ходить в карнавальных костюмах. Так вы приходите все в костюмах на этот концерт".
Настал день концерта, и в костюмах никто не пришел. Весь "Броневичок", напротив, был разряжен, кто во что горазд. И только Умка вышла на сцену в кофточке и юбке, что вообще-то ей не свойственно, поскольку обычно она ходит в брюках, но все же на костюм это походило мало.
Оглядев ненаряженную публику, Умка с упреком сказала: "Ну как же так, мы же договаривались. И даже мы все в костюмах. Вот на мне, например, - костюм девочки".
И вот я стою на трассе, в джинсах и в дутой куртке, с недлинными волосами, и издалека непонятно: то ли это парень с девушкой, то ли два мужика. И, видимо, водители стремаются. Нужно наглядно показать, кто есть кто.
Однажды на питерской трассе мы долго мокли под дождем, пока, наконец, не догадались обмотать вокруг моей головы шарфик - вроде как платочек. Как только мы совершили ритуальный обряд - первая же машина, разглядевшая нас, нас же и подобрала.

Мы откопали в рюкзаке шарфик и обмотали его вокруг моей головы. Это был костюм девочки. Тут же остановилась местная модификация "Камаза". Водитель ехал в Кошице.
Водитель был крепеньким и веселеньким, нам удалось с ним даже поговорить, хотя всегда сложно объяснить, как это удается. Он сказал, ну почему же, в Словакии ездят стопом. Мы ехали через невысокий горный перевал, и это было очень красиво.
Водитель рассказал, что в Словакии на машины не ставят на сигнализацию, потому что их не воруют. Единственная категория, покушающаяся на чужие машины - это выходцы из бывшего Союза, но угнанные ими машины быстро отлавливают.
Мы спросили, где лучше переходить границу с Чехией, и именно он указал нам на приграничный пункт Маков, за что ему, как сказала бы Рита, большое нечеловеческое спасибо.
Он рассказал, что граждане Словакии имеют безвизовый въезд в большинство стран мира, - и нам очень обидно было это слышать. Малюсенькая страна, задворки Европы - и всюду свободный въезд! А мы, а мы! Для нас закрывают последние возможности, мы и в Прагу поехали, чтобы успеть проскочить без виз - а визы вводят с 28 мая. Мы и через Словакию поехали потому, что это - одна из последних стран, которые пускают нас просто так, но скоро и эта маза закроется.
Единственные страны, которые не хотят пускать граждан Словакии без виз, сказал водитель, - это Скандинавия. А все потому, что в Словакии очень много цыган, это просто национальное бедствие какое-то. И вот несколько лет назад словацкие цыгане шумною толпой ломанулись в Скандинавию, и у скандинавов возникли серьезные проблемы, после чего они закрыли границы для словаков.
Цыгане вообще всем создают проблемы, сказал водитель. Вот, например, у нас есть поселок, в котором стоит дом. Он был уже заброшенным, а потом пришли цыгане и там поселились. Причем там были отключены свет, газ, коммуникации, но муниципалитет все это включил: у нас же соблюдаются права человека, и, если в помещении живут люди, там должно быть тепло. У нас даже в тюрьмах в камерах поддерживается температура не ниже 22 градусов. Так вот и живут они там, не платят ни за что, конечно. И не работают. А вокруг свинарник устроили, им мусор лень выносить, так они все в окна выкидывают. И местным жителям спокойной жизни не дают.
На подъезде к Кошице он показал нам этот дом - это была пятиэтажка в несколько подъездов, вокруг которой разбросано толстым слоем разнообразное дерьмище. Возможно, это не вполне политкорректное повествование, но зато правдивое.
Водитель высадил нас на первом городском перекрестке, показал трассу на Попрад, а сам поехал в город. Мы посмотрели недолго на перемигивающийся в сумерках светофор и решили сегодня больше не стопить, а пойти на вокзал, тем более что до него оказалось совсем недалеко.
На вокзале мы столкнулись с проблемой, которая требовала незамедлительного разрешения: было около 8 часов вечера, а в 20.15 уходил поезд на Пропад. Точнее, это был проходящий поезд, он шел в Прагу, откуда - не помню.
Мы быстренько порассуждали и решили-таки взять на него билеты, несмотря на то, что даже самые дешевые поражали наше воображение: билет в общий вагон стоил 118 словацких крон (порядка 80 рублей). Однако мы решили заплатить вместо того, чтобы завтра снова целый день торчать на трассе.
Мы купили два билета в общий вагон - по-словацки он назывался "общажным" - и влезли в подошедший поезд. Внутренности поезда поражали привыкшего к совковым поездам жителя России. В купе на четверых - при том, что вагон считался общим - были четыре очень пухлых кожаных кресла и все как-то очень по-ненашему обустроено. В вагонном туалете было и жидкое мыло, и туалетная бумага, и очень хитро открывающаяся вода.
Пришла проводница и проверила наши билеты. Проводница напоминала девушек из "Гитлерюгенда": одета опрятно, отглажена до хруста и настолько вся приведена в порядок, что просто дух захватывало. Автоматическая улыбка и предельная отстраненность при исполнении, абсолютно ничего человеческого. Такого воплощения отчужденности человека от самого себя я, пожалуй, не видела ни до, ни после.
Кукольная девушка проверила у нас билеты, а на следующей, очень скоро случившейся, станции, в наше купе подсел словак. Девушка поручила ему заботу о нас, точнее, важную миссию выпихнуть нас их вагона на станции Попрад, чтобы мы случайно не проехали мимо. Словак с радостью согласился и выразил желание с нами пообщаться. В начале беседы я ощутила некий дискомфорт, происхождение которого разъяснилось очень быстро: в отличие от отечественных поездов и электричек словацкий поезд ехал абсолютно тихо, т.е. можно было разговаривать, не повышая голоса; кроме того, он совершенно не раскачивался, так что можно было писать, пить чай и т.п. безо всяких отвлечений.
Он узнал, что мы едем кататься на горных лыжах, и сразу написал адрес какого-то своего знакомого, который сдает жилье в Старом Смоковце за 9 долларов с носа в день.

Поскольку разговаривать не особенно получалось, мы нашли себе и ему долгоиграющее развлечение: он объяснял нам, какое слово как будет по-словацки, причем на объяснение ему каждого русского слова требовалось немало времени, так что все были при деле. Ниже приводится составленный нами словарь слов первой необходимости.

Как видно из представленного словаря, спектр наших жизненных интересов был чрезвычайно широк. Но больше всего нам пригодилось впоследствии слово "ласнейший" в смысле "самый дешевый".
Примерно через час наш попутчик стал вежливо выгонять нас из поезда и даже помахал ручкой на прощание.

Мы оказались на вокзале города Попрад, города, прославившегося недоброй славой отныне и вовеки.
    Вокзал провинциального немноголюдного городка удивлял своими нескромными размерами. На холодных безлюдных просторах первого этажа жались друг к другу редкие пассажиры. Мало кто добирался до второго. Третий представлял из себя некое подобие балкончика с закоулочками, с которого очень удобно было обозревать пустынные внутренности здания.
Поглазев немного по сторонам, мы подошли к местному ларьку, торговавшему едой, и купили, кроме чего-то прочего, очень вкусный початок вареной кукурузы. Как от этого початка добились такой потрясающей сочности, так и осталось неизвестным.
В общем-то, и было-то совсем еще непоздно, но почему-то мы были очень уставшими: сказывались недосыпы прошлых ночей, целый сегодняшний день на трассе. Очень хотелось спать, поэтому мы нашли себе место на 3-м этаже, забились в закуток, раскинули пенки и мирно уснули. Кто видел наши провинциальные вокзалы и вокзальчики, усеянные спящими телами, тот, не капризничая, подтвердит, что мы действовали в полном соответствии с общечеловеческими нормами поведения. Кроме того, мы никому не причиняли никакого зла, а это редкое качество в людях тоже надо ценить.

Витни