Витни

Глеб в Суоми

30 июля, суббота

День девятый

Глеб проснулся около половины девятого. Стали мы, как обычно, кашу варить, все спали еще - и вдруг заходит к Мире в гости ее кузина со своим другом. Она проездом в Хельсинки оказалась. Девять утра на часах, Мира легла спать совсем недавно - и вдруг такое.
Ну, Мира деликатная, вежливо изображает радость, а из постели вылезти не в силах. А эти ее родственники еще и шампанское принесли, чтобы вместе его выпить - мне сразу присказка соответствующая на ум пришла, но я тоже иногда деликатной бываю.
Через час где-то они ушли, а Мира снова спать легла. А я стала собираться, Глебом заниматься не могу, он мается.
К половине двенадцатого я насобирала огромнейший рюкзак: я полагала, что мы в Турку минимум на 4 дня едем. Тут и Мира поднялась с постели, а Глеб уже совсем изнервничался перед дорогой и от невнимания к нему. И вдруг дверью прищемил себе палец на ножке - я не очень поняла, как так получилось. Я попросила его выбросить бумажку в туалет, а в этот момент Мира уже в туалете сидела, а я не знала. И Глеб пошел выбрасывать - и то ли он открыл дверь, а Мира как-то резко закрыла вдруг, то ли он сам как-то прищемился - Глеб бежит обратно, плачет. И очень горько он плакал, захлебывался, и все говорил: там Мира, там Мира. Очень долго я его успокоить не могла.
Вышли мы с ним, наконец, чтобы не будить никого в квартире. Стали на улице Миру ждать. А Мира исключительно оперативно собралась, если учесть, что она только в половине двенадцатого из постели вылезла. Но когда она вышла из дома, было уже что-то типа без тринадцати двенадцать, а нам еще до вокзала надо было доскакать. А Мира еще не ожидала, что у меня рюкзачина такой.
Ну, мы понеслись. Я рюкзак перла, а Мира с коляской бежала. Еще и трамвай нам удачно по пути попался. Так что когда мы примчались на вокзал, и вдруг еще и оказалось, что поезд в 12.03, а не ровно в полдень, Мира успела купить билеты на вокзале. Потому что в поезде они стоили бы еще дороже.
И вот оно, счастье: нам достались места на втором этаже. И мы поплыли над городом, над полями и лесами. Правда, Глебу очень быстро наскучило просто плыть, и мы пошли искать детский уголок. Он там был, и Глеб поиграл, но ему и там быстро наскучило, а других деток не было.
Зато пока мы все вместе бродили по поезду в поисках детского уголка, у нас не проверили билеты и не проштамповали их. Мира сказала, что можно будет по этим билетам попробовать получить money back, как будто никто никуда не ездил.
А поезд шел 2 часа ровно (167 км). И за эти два часа мы несколько раз ходили в другой вагон в детскую комнату, а еще Глеб долго ходил вдоль вагонов и нажатием кнопок открывал все подряд двери, а потом шел в обратном направлении.
Есть отказывался.

Кое-как дотянули до Турку. Мире в Турку надо было сходить взять ключи от машины, а потом саму машину, поэтому она оставила нас на час на вокзале, до трех - с огромными сомнениями, поскольку, как она полагала, вокзал - очень скучное место, и нечего там делать целый час.
В общем, она нас оставила, а Глеб начал потихонечку сдуваться. И к трем часам сдулся уже совсем. Я надеялась на машину, что он в ней поспит. Но мы выехали на трассу не сразу, сначала - заправка, потом - магазин. А погода была роскошная, и очень жалко было, что практически весь день мы в пути.
У супермаркета - ребята ушли внутрь, а мы вылезли из машины, потому что в ней было жарко, и уселись рядом на травке. Прохожие на нас поглядывали, можно подумать, у них на травке никто не сидит. Мира с Эркки принесли Глебу шоколадок, очень вкусных, "Мюсли", я сама съела парочку с огромнейшим удовольствием. Но Глеб, видимо, был таким уставшим, что даже шоколадку не захотел доедать.
Когда выехали на трассу, Глеб, наконец, уснул. Машинка была совсем маленькая, Глеб вытянулся в рост и занял всю длину сидения. И я на краешке ехала всю дорогу, около часа. Но я была счастлива все равно, конечно, что он наконец-то уснул.
А трасса шла от Турку, пересекала штук семь островов, названий которых Мира не помнила, и упиралась в паром. Мира, прошу заметить, после 3-х часов ночного сна, вела машину. А на паром опаздывали, ехали быстро. Заехали последними, но успели.
Огромный паром мог отвезти на другой берег множество машин, штук 40. Но машин было мало, а вокруг была самая настоящая Природа: волны, скалы и т.п. Всю эту роскошь Глеб проспал, зато Мира радовалась, как маленькая.

Приплыли на очередной остров, по петляющей дороге на машине переехали на другую его оконечность, а там нас встречал брат. Причем пока мы петляли на машине по острову - минут пять - меня совершенно уболтало, и я думала только о том, как бы поскорее добраться и машина бы остановилась. Хотя и понимала, что, скорее всего, когда машина остановится, Глеб проснется.
Так оно и вышло. Остановилась, проснулся. Брат Миры пришел.
А надо заметить, что Мира - самый младший, четвертый ребенок у своей мамы. Мире 27 лет, а Мика, брат ее, у мамы самый старший, старше Миры на 20 лет. Но прикольный очень. Высокий, совсем худой и с печальными белыми усами. Очень дружелюбный и доброжелательный.
Мы вышли на маленький досчатый причал, на Глеба надели новенький яркий спасжилет, и мы, уже на моторной лодке Мики, помчались на его остров. А дача у Мики на острове довольно большом, и кроме его владений на острове еще одна или две дачи. И все. Соседей не видно и не слышно, зато Мика видел на острове лося и орла. Сам дачный домик снаружи очень похож на типичную советскую дачу, вплоть до того, что там электричества нет. Все, что нужно, на газу, в том числе холодильник. Мика объяснял, что он целенаправленно искал такое место, чтобы было безлюдным. Чтобы дети его (11 и 13 лет) учились жить в условиях, отличных от городских, и находили бы себе в занятия в отсутствии компьютеров и телевизоров. И они, дети то есть, с удовольствием вырезали из дерева большие кораблики, на которые Глеб запал и таскал их 2 дня везде за собой.
Дача на острове, как в книжках Туве Янссон.

Как приехали, Глеб занялся сразу водой: поливал цветы из лейки, переливал воду из одних тазов в другие и т.п. Очень самодостаточно переливал.
А Мика уже баню топил, мы пошли на баню посмотреть, и она Глеба заинтриговала, он все ждал того часа, когда, наконец, в ней можно будет мыться.
Пошли к морю, недалеко от бани был удобный спуск к морю, в том числе для того, чтобы из бани спускаться. И вот там Глеб нашел самодельные корабли, и больше с ними уже не расставался.
Мы все искупались, Глеб не стал: для него вход в море по камням - очень неудобный. Он голый тихонько передвигался вдоль берега по колено в воде, водил корабли.
Ну а потом уже и баня приготовилась, и мы с Глебом первыми туда пошли. Мика налил для Глеба воды в детскую пластиковую ванночку, Глеб затащил туда корабли и довольно безболезненно там сидел. Правда, я потом подумала, он сидел внизу, а тепло-то кверху поднимается. И, похоже, ему не особенно жарко там было.
А я немного посидела и почувствовала, что мне как-то поплохело слегонца. Я вообще показала себя слабаком: на машине меня укачало, в бане уколбасило. А финны все вместе в баню забрались и давай сидеть на полках и парку поддавать. Мы с Глебом выбрались из парилки, и я полезла в море. Глеб сказал, что ему холодно, и в море не полез.
Потом мы с ним снова вернулись в баню и еще немножко там посидели. В море я больше не лазила, а на выходе облила себя и Глеба холодной водой из ведра.
А в море, вдали от берега, неподвижно покачивались над водой три финские головы. Они сперва долго сидели в бане, а потом долго болтались в холодном море. Монстры, одним словом.
Мы с Глебом пошли в дом, пытались есть, но неудачно: Глеб снова плохо ел в незнакомых условиях. Потом, в начале десятого, я пошла укладывать Глеба спать, наивно полагая, что он не выспался. Возможно, так оно и было, но только засыпал он полтора часа все равно.
Ближе к одиннадцати я вылезла из дома - вся компания тусовалась за столом на улице.
Странно, у них очень слабо выражена по ночам роса, и вообще вся эта вечная влажность, которой пропитаны российские дачи, весь этот запах мокрого бревна, отсыревшие вещи и т.п. - всего этого не было там. Возможно, потому - это мои догадки - что рядом море, ветер, и нет таких резких колебаний между сухим жарким днем и холодной мокрой ночью. Во всяком случае, отсутствие влаги добавляет комфорта.
Просидели мы недолго, поскольку день был утомительным, а Мира прошлой ночью спала 3 часа всего. Поэтому уже около полуночи мы все пошли спать.

31 июля, воскресенье

День десятый

Утром мы с Глебухой встали, как всегда, первыми. Дело было около половины девятого. И тут вдруг мне приспичило в туалет срочно. Я Глеба поставила в известность и отправилась. А туалет метрах в ста от дома.
И вот я сижу и вдруг слышу убийственный рев Глеба. Он кричит и рыдает, а я не могу мгновенно из туалета выскочить.
Когда я прибежала в дом, оказалось, что Глеб просто испугался, что меня в комнате нет. Видимо, он не обратил особого внимания на мои слова о том, что я скоро вернусь и т.п. И, конечно, всех в доме перебудил. Мира держала Глеба на руках и утешала.
Но не только Мира проснулась, Эркки и Мика тоже. Все они вежливо сказали, что это ничего, ведь вчера рано спать легли.
После завтрака Глеб научился выкачивать воду из колонки и радостно выкачивал. Мы с Мирой мыли посуду, а я попутно вела интенсивную смс-переписку с Аркадием, который не мог решить, сразу ли ему с "Этнолайфа" ломиться в Финляндию, или все-таки домой заехать. Расклады получались такими, что, если он заезжал в Москву, то, соответственно, не успевал к вечеру этого дня в Питер, на ночные автобусы. И, видимо, в таком случае он прибывал в Хельсинки только в понедельник вечером. И в Турку, скорее всего, в понедельник вечером не получалось попасть. Значит, нам с Глебом не имело смысла оставаться в Турку, а надо было возвращаться в Хельсинки вместе с Мирой и Эркки.
Пока все это обдумывалось, ребята принялись за работу: они обчищали дом от старой краски, чтобы потом покрасить новой. Дачу Мика купил всего полгода назад, и с тех пор все гости, попавшие на остров, обчищают краску с дома. И даже Глеб - забрался на 2-й этаж и обчищал вокруг окна.
А я пошла в лес по ягоду и грибы. Отошла недалеко от дома, вокруг было очень много черники. Глеб пошел было со мной, потом решил вернуться к дому и еще его пообдирать. И я только минут 15 по лесу пошастала. Внезапно выяснилось, что в лесу водятся характерные муравьи, раза в 2 крупнее наших обычных. И муравьи эти передвигаются с нереальной скоростью. С этой скоростью они носятся по человеку и очень больно кусаются. Когда я поняла, что дело плохо, было уже поздновато: муравьи носились не только по моим ногам, но и по рукам тоже. Стоять неподвижно оказалось совершенно невозможно: они беспощадно атаковали. И я помчалась к дому, топая ногами, чтобы их стряхивать. А я была в сандалях.
Тем не менее мне удалось собрать немного ягод, и даже пару лисичек я нашла. Почему-то лисички финнами были встречены очень эмоционально.
Но они сказали, что да, надо хотя бы в резиновых сапогах в лес идти. А еще хорошо ноги репелентом мазать.
Скоро они наработались и решили пойти к морю, ловить рыбу. Идти надо было к дальнему спуску, и именно через тот лес, где на меня напали злобные насекомые. Я понесла Глеба через лес на руках, все время топала по пути, а Мика нес для Глеба корабли.

Дошли до нужных гранитных скал. Там был большой камень, высился над водой метра на два. Ты будешь с него прыгать, приветливо спросила Мира. Но я снова опозорила свою нацию и прыгать не стала. Я никогда не прыгала с такой высоты, да и вообще в воду последний раз прыгала солдатиком с волнореза в глубоком детстве, и забоялась начинать все сначала.
А Мира прыгнула, и когда она вынырнула и поплыла, оказалось, что она очень профессионально плавает, хоть она сама и говорила, что плаванием не занималась. Но, может быть, мы просто не так поняли друг друга.
А Мика стоял на камне (на другом) и ловил рыбу. И Эркки стоял на камне (на третьем, в стороне от нас) и тоже ловил. Там, где был Мика, была удобная, большая и плоская каменная площадка, мы на ней обосновались. Глеб пытался пускать в море корабли, но камни под водой были уж очень скользкими, у него сперва не получалось, потом догадался попой сидеть на сухих камнях, ноги в воде, и поплыли корабли.
А финны ловили рыбу совсем не так, как у нас принято. У нас закидывают удочку, на поплавок глядят, - а у финнов удочки другие. На конце лески остро заточенный тройной крючок, типа якорька или кошки или уж не знаю чего. И вот рыбак размахивается и закидывает крючок куда подальше. И сразу сматывает удочку. И что удочка зацепит в пути, то и ладно.
Мика посредством Миры объяснил, что в июне здесь очень много рыбы, они один раз за одну рыбалку 20 штук поймали. А в июле рыбе у берега жарко, и она уходит на глубину. И ловится мало.
Но ловили они с воодушевлением. Даже Мира половила. Мира и Эркки - убежденные вегетарианцы, но, как многие социально активные вегетарианцы, они почему-то считают, что, если поймают рыбу сами, то вполне могут позволить себе ее съесть. Я же, напротив, боюсь ловить рыбу. Так что и от этой радости жизни я отказалась. И, конечно, избежав дачного экстрима, я оказалась недозагруженной в дачные кайфы.
А Глеб все крутился вокруг Мики, и я, расслабленно оглянувшись на Глеба, увидела, что острый крючок летает недалеко от Глебских ног. Но Глеб остался невредим, и, когда самому Мике надоело ловить, он стал возиться с Глебом, помогать ловить Глебу.

А еще Мира сходила в лес и набрала Глебу много черники. Может, у нее ноги были репелентом намазаны. А может, она адаптирована к муравьям-людоедам, не знаю. Глеб чернику всю съел, я ему в рот закладывала.
А в результате продолжительной переписки с Аркадием было окончательно решено, что Аркадий поедет в Москву, в том числе и для того, чтобы забрать там клавиши для Эркки. Аркадий обязательно хотел эти клавиши привезти. А мы едем в Хельсинки. Я написала смс Риикке, что мы не сможем к ней в гости попасть. Риикка с очень свойственной ей интонацией ответила: "Очен шаль".
Потом мы с Глебом и Микой отправились к дому, а Мира с Эркки остались ловить. Но так ничего и не поймали.
Мика стал подогревать еду в грильнице, и я подумала, что, конечно, хотя Глебу и пора уже давным-давно есть, садиться за стол раньше хозяев как-то неудобно. Поэтому мы пока пошли к ближнему морю, и я искупалась.

Глеб уже сдувался и хотел спать. Когда все собрались за столом, была уже примерно половина третьего, и я стала спрашивать, когда мы планируем отправляться. Укладывать Глеба спать или нет. Они подумали и сказали, что в половине четвертого.
А Глеб уже начинал сдуваться и капризничать. И я уже начинала нервничать. Ну, не в половине четвертого, но с задержкой всего в 10 минут мы двинулись сквозь траву к лодке. Мой огромнейший рюкзак тащил теперь Эркки, а я тащила Глеба.
На моторной лодке Глеб мчался очень серьезный, и потом уже он сказал, что боялся на лодке плыть. Сели в машину, поехали, и Глеб моментально уснул. Там до парома минут 5 ехать, и Глеб очень хотел паром посмотреть, но срубился. На пароме в этот раз плыло очень много машин, воскресный вечер, все домой возвращались перед рабочей неделей. Практически весь был забит машинами, все серьезно так.
Съехали с парома, помчались в Турку. И Глебуша всю дорогу до Турку проспал, у него в общей сложности часа полтора сна получилось.
Проснулся он, когда мы уже подъехали к дому Мириной мамы. Эркки поехал на Мириной машине по делам, а Мира пошла навестить маму и нас с собой забрала. Дело было к шести часам вечера, поезд уходил в семь, но мама жила рядом с железной дорогой, с ее балкона отлично просматривались электрички, и мама сказала, что ее внуки все время с балкона на поезда глазеют.

Тут вдруг выяснилось, что мы правильно решили не оставаться в Турку: мама Миры до последнего момента пребывала в Тампере, и Мира думала, что мы сможем переночевать в маминой квартире, пока мама в отсутствии. Но в воскресенье мама неожиданно для Миры вернулась домой, и, если бы мы решили у нее немного пожить, возможно, было бы несколько неудобно.
Мирину маму я видела мельком 4 года назад, и теперь мы познакомились снова. Это бодрая артистичная - написала "старушка", но к ней это не подходит - женщина 67 лет от роду, с оптимизмом глядящая в будущее. Она много путешествует, в этом году поехала к Мире во Вьетнам - Мира полгода работала во Вьетнаме - и путешествовала там одна. А еще Мира нашла ей во Вьетнаме работу - преподавать английский в школе, так что она даже там поработала и еще собирается.
Квартира у нее похожа на картинную галерею - как бы нежилая, кроме кухни, демонстративная немножко и увешана картинами. А на одной стене - портреты потомков: четверых детей и семи внуков. Мира пока единственная из детей Риты (так зовут маму), кто сам не обзавелся детьми.
Я была ошарашена Ритой и очарована ее позитивностью. Я спросила у Миры потом, в чем секрет вечной молодости. Потому что у нас люди к такому возрасту, а на самом деле - еще и раньше гораздо - превращаются в овощей без любопытства и интересов. Да что уж там! Я и сама тихо овощем становлюсь.
Мира быстренько объяснила, что секрет - в размере пенсии. Мама всю жизнь проработала учительницей и теперь получает пенсию в размере больше тысячи евро. И с такими пенсиями, да еще и в недоразвитых странах, пенсионеры чувствуют себя весьма неплохо. А многие финские пенсионеры вообще - покупают себе дома в Испании и живут там в холодное время года, а летом приезжают в Финляндию. Ну, конечно, ты понимаешь, что в Финляндии все-таки жизнь дороже, и транспорт, ты же сама видела, сказал Мира. Типа - что жить все-таки непросто.
Но все-таки она очаровательная старушенция. И друзья у нее есть, она много фоток показывала, и интересы. Да и четверых детей родить и вырастить, хоть в какой угодно стране - все-таки поступок.
Рита достала Глебу коробки со старыми игрушками, конструктору "Лего" первой модификации было около 40 лет. И Глеб вроде ковырялся с игрушками, но все-таки гораздо больше ему хотелось посмотреть на поезда. И мы покинули квартиру, пошли на вокзал.

Пока мы доковыляли, уже и Мира с Ритой и Эркки подъехали. До отправления оставалось 5 минут ровно, но мы как всегда все успели. Рита передала Глебу пакетик, в котором лежала игра про пожарников и фрукты. Все это оказалось весьма кстати.
В поезде мы опять ехали на втором этаже. Эркки купил в городе пиццу, в поезде развернул ее - и мальчик, сидевший недалече поодаль, восхищенно вздохнул: "Пицца!" Мира объяснила, что финские дети очень любят пиццу. А вот Глеб отказался ее есть.
Потом Глеб с мальчиком переглядывался - мальчик был примерно ровесником. Потом мы пошли в детский уголок. На этот раз деток в поезде оказалось больше, и в детском уголке уже тусовались двое. Мальчик лет трех был слишком в себе и вскоре испарился из центра моего внимания. Зато там присутствовала еще девочка лет семи-восьми, и вот они с Глебом классно общались, и я потом локти искусала, что камеру с собой не взяла.
Девочка быстро поняла, что Глеб ее не понимает. Сначала они катались с горки, и Глеб воспользовался своим методом невербального контакта: он стал повторять за девочкой. Она как-нибудь съедет, и Глеб так же. И смеется демонстративно, чтобы отметиться и внимание привлечь.
А девочка, когда хотела что-то показать Глебу, просто его касалась.
Временами Глеб как бы отделялся от девочки, функционировал несколько минут самостоятельно, забирался с ногами на стол, или в паровозик, запускал свои сандали с горки или еще что-нибудь придумывал для себя, а потом опять к девочке прилипал.
Но самое буйное веселье началось, когда девочка затащила наверх свой рюкзачок с игрушками. Она Глеба потрогала за плечо, но, когда он устремился к рюкзаку, рюкзак не отдала. Это даже был не рюкзак, а детский игрушечный розовый чемоданчик на колесиках. Глеб попытался молча вытянуть чемоданчик из рук девочки, но она оказалась сильнее.
Потом сама стала доставать из него разные игрушки. А Глеб их весело перебирал. Но больше заинтересовал его сам чемодан, который он все-таки при очередной попытке вытянул из рук девочки, но не для того, чтобы им завладеть, а чтобы показать девочке, как интересно чемодан с горки запускать. Они стали его запускать вместе. Глеб снова стал иногда отделяться. Иногда он брал из кучи игрушек фонарик, подходил к девочке сзади и светил ей на голову, на волосы. Девочка так и не заметила.
Мне и как они общались, понравилось очень, и то, что Глеб постоянно был в позитивном движении и изобретал себе разные придумки. И я сказала Глебу: пошли за камерой сходим. Хотя у меня были опасения, конечно. Как известно, разрушишь мазу, а она не восстановится потом.
Мы пошли к себе в вагон, и там Глеб согласился перекусить. Потом долго стояли в очереди в туалет. И когда мы вернулись в детский уголок, девочки там уже не оказалось. Она раньше вышла.
Это было очень горестно и непоправимо. До прибытия оставалось минут 20 всего. Глеб немного поиграл, и уже надо было возвращаться в свой вагон. И тут Глеб начал объявлять сидящему перед ним народу:
- Уважаемые пассажиры! Mоikka! (По-фински значит - "пока!")
Так классно у него получалось, он несколько раз повторил. Но ценителей, кроме меня, не было. Когда мы вернулись в свой вагон, я рассказала Мире, она Эркки сразу перевела.

Выгрузились из поезда, стали думать, брать ли такси. До Мириного дома быстрым шагом было меньше 10-ти минут от вокзала, но Эркки был увешан компьютером и моим рюкзаком, а мы с Мирой - прочими сумками. Потом решили попробовать на трамвае все-таки. Получилось.
В домике я впервые за все время пошла укладывать Глеба и не вернулась на кухню тусоваться, а уснула вместе с ним. Потому что это был первый раз за время нашего пребывания, когда тусовки не было.

Вечером, в домике уже, Мира случайно прищемила Глебу палец на ноге дверью холодильника. Причем именно в том же самом месте пальчика, в котором вчера утром туалетной дверью он прищемил.
Странное совпадение.

1 августа, понедельник

День одиннадцатый

С утра, конечно, на Глеба можно было и не смотреть, чтобы понять: он перегрузился. Поэтому никаких особых событий в этот день, конечно, уже не планировалось.
В квартире за два дня нашего отсутсвия накопилось два огромных пакета с бутылками, и я решила унести хотя бы один. Мы вышли из дома, побрели к "Sesto" - оказалось, что он закрыт. Висело объявление, что магазин сегодня откроется только в 3 часа дня. Мотивации я не поняла, потому что объява была, конечно, на финском языке. Возможно, причиной было начало нового месяца.
Пришлось снова тащиться с этим пакетом в квартиру - бросать было жалко.
Ну и потом отправились в "Стокманн", чтобы попасть, наконец, в замечательную детскую комнату на 6-м этаже. Но до комнаты мы еще таскались по магазину, я хотела купить себе какие-нибудь колготки веселенькие. А у входа стояли магазинные прогулочные коляски для деток, очень удачно, потому что свою коляску мы не взяли: на трамвае кататься не планировали.
Приходим, в детской комнате тетушка скучает, деток никого нет больше. Я говорю: вот клиент, не говорит ни по-фински, ни по-английски, возьмете? Отчего же не взять, давайте, говорит тетушка. А могу я с ним посидеть в комнате, спросила я, помятуя детскую комнату в "Икее". Нет, говорит тетушка типа вежливо, но с нажимом. У нас детская комната для покупателей магазина. То есть вы, пока он здесь сидит, должны ходить по магазину и покупать. А могу я рядышком с комнатой на стульчике посидеть и посмотреть, как он играть будет, спрашиваю. Нет, у нас детская комната для покупателей магазина, тетушка говорила вежливо, но как бы с бестолочью.
Я Глебу сказала, что сейчас отойду, и он без меня с тетушкой останется. Глеб не возражал, я пошла.
Блин, если бы я знала, я бы эти колготки на потом оставила. А так мне пришлось бесцельно шататься час по магазину. Зато я весь ассортимент отдела игрушек изучила.
Через час пришла Глеба забирать, а он еще и уходить не желает. Вместо тетушки был молодой человек, Глеб оказался подписанным и заявил, что хочет писать. А там был туалет, только, видимо, Глеб не смог объясниться. Я сказала молодому человеку, Глеба быстренько проводили.
Больше часа оставаться было нельзя, да и время уже было идти домой. Мы побрели. Дома была традиционная истерика перед обедом, было понятно, что он очень уставший после дачи. Засыпал долго, и уснул только около 14.30. И вот он спал, спал, спал - установил рекорд. Проснулся в 18.15, то есть почти четыре часа проспал.
Проснулся голодный, отоспался зато. Из дома вышли уже около семи, ну и куда идти? Решили пойти покататься на метро, а я заодно для Глеба метро на камеру поснимать, чтобы он дома потом смотрел.
Катались до умопомрачения. Глеба интересовало, ездят ли поезда финского метро по улице.
- Я видел картинку в метро, там поезд по улице ехал, - говорил Глеб. Я стала предполагать, что, наверное, это просто рекламная какая-то фотка была. А оказалось, что ездит, и очень красивые панорамы из окна открываются. Мы два раза выезжали на улицу и два раза возвращались оттуда на конечную.
Домой мы вернулись довольно поздно. Я, конечно, понимала, что Глеб проснулся в седьмом часу вечера и так просто теперь не уснет. И стала его поздно укладывать, а тут еще именно в это время Аркадий затеял бурную переписку по мобильникам. В какой-то момент, уже в 12-м часу, я оставила Глеба засыпать одного, а сама вышла в другие комнаты, чтобы с Аркадием переписываться. Когда я вернулась, Глеб еще не спал. Лежал себе тихонечко, но не спал. Уснул в первом часу только, когда я уже сама спать пришла.

А Аркадий весь этот день ехал обратно в Хельсинки. Поезд его из Москвы пришел в Питер в половине первого. Электричку на Выборг отменили, он поехал до Выборга на автобусе, платно. Сначала смс-ки приходили бодрые, оптимистичные. До границы добрался от Выборга, а вот уже на границе случился затык. Аркадий отказался сесть в машину до Хамины, наивно полагая, что с границы в Хельсинки уехать легче, чем из Хамины. В результате пропрыгал на границе еще несколько часов, и только около 7 или 8 вечера нашел дальнобоя, который согласился посадить его к себе в машину. Но они еще пару часов стояли в очереди из дальнобоев. Все это время, пока они стояли в очереди, Аркадий слал горестные смс-ки о своих планах. Мужик обещал довезти только до 3-го ринга, откуда до дома Миры пришлось бы идти пешком порядка четырех часов. Аркадий планировал спрятать свой рюкзак с клавишами в кустах и идти пешком.
Все в квартире встали на уши, стали выискивать в интернете, на каком транспорте можно уехать ночью от 3-го ринга. Получалось не особенно удобно.
Мира уже готова была заказывать Аркадию такси до ринга. Она сказала, что теперь не сможет нормально спать, зная, что Аркадий бродит в окрестностях Хельсинки.
Около полуночи они пересекли, наконец-то, границу, но дальнобоя развернули обратно, и Аркадий остался на "шайбе" один. У нас, к тому же, ливанул дождь, и я стала отписывать Аркадию, чтобы он завязывал со своим беспонтовым автостопом и садился бы в русские автобусы. Он практически так и сделал: вписался в маршрутку за 7,5 евро, маршрутка довезла его прямо до подъезда. В 5 утра Аркадий был в Домике.
Так что хорошо все-таки, что мы с Глебом в Турку не остались. Потому что Аркадий оказался бы там не в понедельник вечером, как мы планировали, а в лучшем случае во вторник днем. И вся затея с Турку потеряла бы всякий смысл в любом случае.

Где-то в эти дни я сварила Глебу суп.
Обычно мы покупали в "Sesto" местное чудо: сильно замороженный брикет. Маленький мороженый кирпич, но когда его в кипятке немного поваришь, он в настоящий суп превращается. То есть там реальные такие куски картошки, рыбы и прочего плавает, и, главное, уж больно вкусно. И супы разных модификаций, то есть еще и выбирать можно. У нас я таких не видела.
Но была у нас банка с рыбьими консервами с собой, и надо было ее оприходовать, чтобы обратно на родину не тащить. Я суп сварила, и дня три потом мы этот суп подъедали.
Суп этот стал центром притяжения финского внимания. Несколько жителей квартиры спросили меня, что это такое. А Мира почему-то уточнила: это солянка?

2 августа, вторник

День двенадцатый

Прожили в Хельсинки полторы недели - жизнь в ином городе превращаться начала в повседневность. События стали циклично воспроизводиться.

Глеб - саморегулирующаяся система.
После интенсивно проведенных выходных с дальней впечатляющей поездкой на дачу Глеб вчера попал в Домик, расслабился и проспал днем почти 4 часа. Такого на моей памяти еще не было.
Проснулся уже в седьмом часу. Ну и, разумеется, вечером долго маялся и никак не мог уснуть. Ворочался, бормотал, уснул в начале первого.
Ну и что? Утром он все равно ровно в восемь. Как штык. Днем поспал около часа всего, зато вечером уже в половине десятого забрался в постель и стал меня зазывать. В половине одиннадцатого уже сопел.
А если бы это все творилось дома? Да я бы с катушек съехала от напряжения: как же это так, Глебушка в первом часу ночи только вырубился. А здесь я более-менее расслаблена на эту тему - и ничего. Не контролируешь и не регулируешь, а оно само по себе бытует и течет.

С утра Глеб опять напросился в детскую комнату в "Стокман". Я пошла и сдала его туда.
Глеб в этой комнате всегда держался отстраненно от других деток, насколько я видела. И сотрудники взрослые - видимо, не особенно понимали, что с Глебом делать. Как-то раз я пришла за ним, а там все детки - человека четыре - за столом сидят, рисуют, что ли. А взрослый их организует. И один только Глеб возится в сторонке с игрушками.
Но Глеб не в обиде был. Там игрушки ему очень интересны и необычны были. Был, например, автобус двойной, с гармошкой, у которого гармошка гибкая была, как у настоящего автобуса.
Была стоянка для машин, соответственно, с машинами, и с лифтом, чтобы эти машины поднимать-опускать.
По всяким там горкам-лесенкам Глеб совсем не лазил, а сразу за игрушки хватался, когда приходил туда.
А папу пришлось утром разбудить, чтобы он Глеба удерживал в нашей комнате и не давал рваться за мной на кухню. За время папиного отсутствия отношения с Шакилем стали совсем натянутыми, он несколько раз пытался объяснить мне, что Глеб должен по утрам, пока я готовлю ему завтрак, сидеть в своей комнате и не высовываться оттуда. Я пыталась объяснить в ответ, что это практически невозможно, чтобы он в чужом доме один долго вдалеке от меня сидел, но Шакиль, конечно, не понимал. И утра у нас были всегда очень напряженными, без папы Глеб, конечно, рвался ко мне на кухню, а когда я пыталась его вывести в комнату, начинал громко плакать, так что будил уже не только Шакиля, но и всех остальных обитателей квартиры.
Но Шакиля, конечно, все эти детали мало волновали. И вот папа, приехавший в 5 утра, мужественно взял на себя Глеба в 8. И даже пришел к нам в "Стокманн" потом.

Мы с папой, пока Глеб в детской комнате развлекался, по отделу сувениров ходили. В магазине "Стокманн". Выкатились на магистральную дорогу человечества.
Купили там Глебу шапку человека-овцы. С ушками. На зиму.

Когда я Глеба из детской комнаты забирала, шорты были криво кое-как на нем надеты, и футболка косо в штаны заправлена.
Глеб сам в туалет сходил, пока в комнате сидел.

Весь день просился опять на дачу к Мике. И все спрашивал, а почему мы, собственно, оттуда уехали.

А еще Мира показывала мне недалеко от своего дома башню, на которую можно въехать на лифте, и оттуда красивая панорама города открывается. Мы после "Стокманна" туда пошли узнать, но оказалось, что смотровая площадка с двух часов работает только.

Но поездку на кладбище Глеб хорошо вынес. Ничего совершенно не спрашивал. Немного маялся, но потом папа им занялся, они нашли воду, лейку и стали поливать цветы.
В город вернулись когда, пошли купили Глебу мороженое в "Макдональдсе", он всю дорогу просил. На этом Глеб и совсем удовлетворился.
А потом мы встретились с Володей - коллегой Аркадия - и его девушкой Леной. Они тоже только минувшей ночью въехали, но, не в пример Аркадию, на мажорском автобусе. Мы их вписали к Еве и Семену, а визы им в Москве Аня с колечками делала.
Мы с ними встретились и пошли на башню со смотровой площадкой. Панорама оттуда действительно красивая очень открывается, но Глебу гораздо больше лифт понравился, конечно. Мы на лифте еще и просто так покатались.
Потом, пока ребята и Аркадий любовались видами, а Глеб уже измаялся, мы с Глебом двинулись к площадке рядом с Домиком. Но до площадки так и не дошли, потому что в скверике, в котором площадка, оказалось полно пешеходных чаек. И Глеб полчаса за ними носился, гонял их. В процессе он пытался с ними разговаривать:
- Чаечка, ты куда? Ты куда полетела?
А они совсем далеко не улетали, потому что в сквере съедобный мусор был разбросан, и они, собственно, ради него там и топтались. Сделают круг и снова к мусору прицеливаются. И кричат своими мерзкими пронзительными голосами, а Глеб ржет.
Так до ребят и добегались. Потом зашли на площадку, но Глеб уже никакой был, пошли в Домик. Все пытались до Миры дозвониться и спросить у нее, можно ли ребят с собой привести. Но не дозвонились и привели так.
Впервые - и больше такого не повторялось никогда - в квартире вечером никого не было. У Эркки в этот день был день рождения, и они с Мирой куда-то пошли отмечать. А остальные тоже где-то все были.
Ну, Глеб покушал, покапризничал - и спать. А они попили чайку и Аркадий их гулять повел.

Витни